За 1000 дней оккупации Москва сделала все, чтобы крымчане привыкли к новой реальности. Украина же за это время так и не ответила на вопрос, как вернуть Крым

«Крымская весна», политзаключенные, референдум, репрессии, “зеленые человечки”, керченский мост, "русский мир" — лишь часть ключевых слов, характеризующих сегодняшний Крым. За 1000 дней оккупации полуострова, по подсчетам нашей организации, зафиксировано 269 случаев нарушений прав человека. В основе этих нарушений — новая реальность, на которую влияют четыре основные тенденции.

1. Милитаризация. Крым стремительно превращается из туристической базы в военную: десятки законсервированных ранее объектов ВПК активно возобновляют работу, а из самой России перебрасываются военная техника, регулярная армия и спецслужбы. Это порождает атмосферу недоверия и страха. Местные жители предпочитают обсуждать общественно-политические вопросы на кухнях с близкими, а не публично, ведь всяческое проявление недовольства мгновенно пресекается любыми методами — от поощрения местными властями доносов на соседей до обысков в домах и арестов по политическим мотивам. Так полуостров консервируется от цивилизованной части мира.

2. Построение альтернативных институций в крымскотатарской среде. В сентябре Верховный суд России окончательно признал Меджлис крымскотатарского народа экстремистской организацией и запретил его деятельность. Его лидеры стали персонами нон грата у себя на родине. Место Меджлиса должны были занять лояльные Кремлю крымскотатарские организации, проросшие за это время, как грибы после дождя, и имеющие щедрое финансовое и идеологическое подспорье. Но их идеи не находят отклика среди народа, более того — эти “новые лидеры” часто "нерукопожатны". Чего стоит история, когда один из таковых приехал на свадьбу, уселся за стол, а другие гости встали и ушли, продемонстрировав свое неуважение.

3. Замещение населения. По статистике Министерства соцполитики Украины, за период оккупации Крым покинули более 22 тыс. жителей. Общественные организации называют цифру в полтора раза больше. И это скорее качественный, а не количественный показатель — происходит “отток мозгов”, и часто переселенцами являются пассионарные и нелояльные к властям крымские татары и украинцы: молодые профессионалы, студенты, бизнесмены, общественные лидеры, журналисты и деятели культуры. Но существует и обратная тенденция — полу­остров заселяется выходцами из России из числа чиновников, силовиков и представителей бизнеса. Найти свое место под солнцем пробуют и соотечественники из неподконтрольных Украине территорий Луганской и Донецкой областей. В течение нескольких веков в Крыму уже не раз пытались менять этнический состав, выдавливая коренной крымскотатарский народ — во времена первой аннексии Екатериной ІІ в 1783 году и сталинской депортации 1944 года.

4. Создание новой идентичности. С первых же дней оккупации российские власти активно пытаются образовать из жителей Крыма полноценную часть российского народа — мол, вы им и были всегда, только на некоторое время забыли об этом. “Восстановление исторической справедливости” и “зато у нас не стреляют и нет бандеровцев” — мифы, способствующие легитимизации аннексии полуострова в глазах его же лояльных обывателей, которые и так часто руководствовались не рациональными, а эмоциональными суждениями. Создание идентичности “нового россиянина” присутствует во всех сферах жизни — будь это исполнение гимна РФ в школах каждое утро, обилие триколоров на улицах, принуждение в получении паспорта с двуглавым орлом либо переписывание крымской истории. Это происходит на фоне активного стирания крымскотатарского и украинского культурных слоев — от тотального сокращения часов на изучение этих языков и закрытия национальных школ до запрета проведения культурных мероприятий.

Эти четыре “реперные точки” меняют социально-культурную температуру на полуострове, приводят к тому, что люди, живущие там, привыкают к новой действительности, руководствуясь в первую очередь вопросом безопасности — своей и близких, при этом не чувствуя системной поддержки со стороны украинских властей. За эти тысячу дней мы так и не дали ответ на вопрос: “А какая же стратегия деоккупации Крыма?” Без нее мы продолжим просто латать тактические дыры. Тем временем ментально полуостров будет отдаляться все больше.